Аз есмь Софья - Страница 125

125

А вот с чего разговор начать — она и не знала. Начал Алексей.

— Я помню вас. Вы — воспитанница боярина Матвеева.

— Да. Я написала вам письмо.

Голос у Натальи был приятным. Густым, звучным, завораживающим — и она отлично об этом знала. И пользовалась. Только вот царевич смотрел по-прежнему настороженно.

— И что вы хотите мне поведать красавица?

Много ли надо влюбленной девушке?

— Дядюшка решил выдать меня замуж за государя…

Алексей едва рот шире ворот не распахнул, хорошо вовремя спохватился.

— Артамон Матвеев. Решил выдать вас замуж. За моего отца.

Наталья кивнула. Алексей принялся рассуждать дальше.

— Вам это неприятно. Вы хотите замуж за другого, иначе с радостью согласились бы. Так?

Опять кивок.

— Чем я могу помочь вам?

— В своем положении я не могу сопротивляться дядюшке. Он властен в моей судьбе.

— Вы хотите, чтобы свадьба расстроилась.

— И меня с моим избранником связал священный Гименей.

Алексей задумался.

— Наталья, я не смогу дать вам ответ сразу. Это все слишком неожиданно. Но хочу заверить вас в своем искреннем расположении.

Наталья улыбнулась. Действительно, если бы царевич согласился на ее слова — она бы в нем разочаровалась. Ему же надо обдумать узнать, навести справки…

— Государь, как я смогу увидеться с вами вновь?

— Вы часто ходите в этот храм, Наташа?

— Д-да…

— Я постараюсь прийти сюда. Либо я, либо… посмотрите на моего друга. Он может прийти сюда — и вы можете передать ему все, что хотите сказать мне. Я верю Ивану, как самому себе.

Наталья чуть опустила ресницы, бросила взгляд на царевича…

Алексей смотрел спокойно и серьезно, а у бедной девушки сердце заходилось от радости.

Он здесь! Он рядом!

Но не бросаться же ему на шею!

И бросилась бы, и повисла, если была бы надежда, но пока ее нет — блюсти себя надобно. Честь девичья дороже золота! А значит — приближаться постепенно надо.

Вот что было непривычно Наташе. Самой на мужчину охотиться. Раньше-то ее внимания добивались, а Алексей Алексеевич смотрит спокойно, серьезно…

Когда-нибудь он станет великим государем. Но дядюшке лучше об этом не знать.

Отравят. И возможно — вместе с ней.

Слишком сильна Русь, чтобы на ее престоле еще и сильный государь воцарился.

* * *

Софья в ответ на такие новости зашипела гадюкой.

Информацию требовалось проверить, а Алексея — расспросить.

— А что ты скажешь об этой Наталье?

— Может, она и не лгала. Она неглупа.

— Но почему тогда отказывается? Любовь? Только к кому?

Для Софьи любовь была «terra incognita», земля неизведанная. Теоретически она могла понять, что это и для чего надобно, а практически… идеальный инструмент для шантажа и нервотрепки ваша любовь! Но в то же время… какова вероятность того, что Матвеев не лжет?

Кто может знать о происходящем в доме?

Слуги и только они!

Вот так и получилось, что Филимон, молодой слуга боярина Матвеева, которого Мэри Гамильтон упорно называла Филиппом, случайно столкнулся на улице с прелестной девушкой.

Более того, столкнулся он так неудачно, что та упала, ногу подвернула, корзинку выронила и даже расплакалась. И что должен был сделать в этой ситуации настоящий мужчина?

Разумеется, довести бедняжку до дома!

А по дороге и чуток посплетничать! Ну кто ж откажется?

Жила девушка в доме боярыни Морозовой, работала там служанкой и говорила много и охотно. И о том, какая боярыня благочестивая, и какая она разумница, и как у них часто царевич бывает. Ну и как тут не прихвастнуть?

Как тут не похвастаться красавице что у них-де сам царь бывает! Да часто так! Да подолгу с боярином беседует!

И даже ходят слухи, только тссссссс… Говорят, что царь-то на Наташку Нарышкину, Матвеевскую воспитанницу глаз положил! Хотя там и глянуть не на что!

Чернява, лупоглаза, а характером — гадина! Вот как есть — змеюка чешуйчатая! Вечно всем недовольна, вечно перед хозяевами заискивает, а перед теми, кто ниже ее царицей ходит. Хотя вот как есть — приживалка деревенская. Из милости взятая.

Ой, да что там говорить!

Девку дворовую по щекам отхлестала только за то, что ты с ведром упала, да чуток воды на Наташкино платье попало. Кто другой и не заметил бы, а эта — всюду лезет!

Другой раз лакею досталось, что дверь не притворил да поклон неправильно отвесил.

Третий…

Девушка слушала, ахала, охала, поддакивала — и Филимон сам не заметил, как выболтал ей все подряд. Он и не знал, что вечером та же девушка будет стоять перед царевной Софьей, а девочка будет задумчиво крутить в руках карандаш, слушая пересказ сплетен из дома Матвеевых.

— Так, Татьяна, придется тебе еще у Феодосии пожить. Филимон, говоришь, глазами ел?

— Царевна, да ежели прикажу — он у меня с руки есть будет

— Вот и ладненько. Иди и работай над этим вопросом.

Крупицы информации сыпались от слуг, от Ордина-Нащокина, даже от Морозовых, и все яснее складывался портрет умной и хищной девицы, которая ничем не побрезгует ради своей цели. Собственно, даже влюбленность в Алексея отлично сюда вписывалась.

Наталья считает себя привлекательной, да она наверняка такая и есть. Царь уже у нее в кармане, но — между нами, девочками, сколько там ему осталось?

Год?

Десять лет?

А что потом ждет Наталью?

Тот же монастырь. Однозначно. Вдовые царицы у нас туда и определяются. А ведь ей не хочется. После царского-то престола, в монастыре куда как солоней покажется. Это если б она из деревни своей убогой туда ушла — тогда да. Что там репу жевать, что здесь киселем запивать. А после царских палат неуютно там, ой, неуютно.

125