Аз есмь Софья - Страница 76

Например, уважаемых иноземных купцов в том, что они душат конкурентов и целенаправленно устраняют их во время бунта. Это же так… нецивилизованно! Просто фи!

В Европах так не поступают, это всем известно и никому не интересно…

Сам Артамон Матвеев на всякий случай держал свой полк наготове. Ему надо было напугать царя, но не угробить, нет. Шансов взойти на престол у Артамона не было, устрани Романова — и Милославские тебя просто сожрут. Поэтому его полк и полк Полтева, который был ему кое-чем обязан, медленно двигались в Коломенское, не особо торопясь. И успеть вмешаться, если что пойдет не так — и не лезть, пока царь как следует не напугается. Тонкая такая грань…

Изменилось все в одночасье.

Всадник на гнедой лошади осадил коня перед первым рядом вояк.

— Кто главный?! У меня царская бумага!!! Приказ государя!!!

Орал Воин Афанасьевич так, что слышно было за версту. Матвеев ругнулся, но выехал вперед.

— Воин…

— Матвеев…

Мужчины друг друга знали и не любили. Но сейчас….

По красивым губам Воина скользнула коварная усмешка.

— Матвеев, царь повелел всем полкам идти срочным маршем на Коломенское, бунтовщиков разогнать нещадно, зачинщиков взять в плен! Вот приказ! Да поторапливайтесь! Промедление приравнивается к государственной измене!

Матвеев выругался про себя, в три этажа сплетя затейливые конструкции. Как неудачно-то!

Орал Ордин-Нащокин так, что слышало его все войско. Если сейчас боярин не послушается царского приказа — это конец. Хоть и не знал Артамон Сергеевич теории вероятности, согласно которой на сотню даже самых преданных солдат найдется два-три доносчика, но жизнью ее проверял не раз. И понимал, что сейчас придется спешно повиноваться.

Успел ли царь напугаться?

Разозлиться так точно успел…

Матвеев посмотрел на Ордина-Нащокина.

— Ты с нами?

— Мне еще до Москвы надо, царь приказал…

— Сопровождающих?

Воин отмахнулся. Мол, свои есть…

Матвеев еще раз ругнулся про себя. Несчастный случай тоже устроить не выйдет. Кто-то да уйдет — и царю все станет известно. Казаки — те еще волки вольные, их завалить тоже можно, но это ж готовить надо! С кондачка такие дела не делаются…

Придется идти в Коломенское и самому ликвидировать то, что наворотил.

И что-то там сейчас еще в Москве?

* * *

В Москве было веселее. Патрик Гордон таки добрался до полка. И если раньше он оглядывался на полковника Крофорда, то сейчас…

Бумага, которую ему показали, гласила вполне четко и понятно — разогнать бунт и прекратить беспорядки. Вот это он и будет делать. Да, именно на таких делах лейтенанты полковниками и становились. А дурак Крофорд… к черту его!

Вторая волна бунтовщиков так из Москвы и не вышла.

Патрик, примчавшись в расположение полка, показал царское распоряжение (Софья, словно чувствуя, что может понадобиться, написала его в трех экземплярах) — и поднял всех по тревоге.

Речей мужчина произносить не умел, да и русский язык ему давался сложно, поэтому он ограничился кратким:

— Солдаты! Враг в городе! Убивать тех, кто сопротивляется, вязать тех, кто сдается! За Царя-батюшку! За Русь-матушку!

Этого хватило за глаза. А что такое регулярная армия против неорганизованной толпы?

Это — страшно…

Солдаты шли по улицам Москвы, без особых размышлений либо стреляя в бунтовщиков, либо беря их в бердыши, когда те сопротивлялись, если же тати сдавались, их просто связывали и отправляли на площадь до дальнейшего расследования.

Бунт заглох, не начавшись как следует. И немало купцов и торгового люда, осеняли себя перед крестом, молясь за царя-батюшку, который вовремя… дай Бог ему здоровья!

Но до вечера это веселье затянулось. Патрик отправил солдата с докладом в Коломенское и остался наводить порядок. А к темноте и гонец от царя прискакал.

Алексей Михайлович благодарил за службу и обещал не оставить милостями. Бунтовщиков покамест велено было загнать в Разбойный Приказ, пусть с ними там разбираются. Ну а остальное — как царь-батюшка в Москву пожалует лично…

* * *

Матвеев Софье не понравился. Слишком уж он выглядел рыцарем в своих сплошных доспехах, даже скорее напоминал идальго, слишком был западником.

Протопопу тоже Матвеев по душе не пришелся, но ругаться Аввакум пока не стал — подождем-с…

Особенно, когда мужчина спрыгнул с коня и помчался отчитываться царю, мол, так и так.

Бунтовщики кто разогнан, кто перебит, кто в плен взят, как твое величество и приказать изволило. Мы тут двумя полками, чего еще изволите?

Софьина бы воля — она бы поспрашивала, как так получилось, что полк Матвеева оказался подозрительно рядом с Коломенским? И почему бунтовщиков не перехватили еще на марше? Что они — на цыпочках мимо прокрались?

Ладно, можно было бы не перехватывать — так хоть гонца пошли, доложи по всей форме, чтобы царя без штанов… ой, пардон, в церкви не захватывали! А тут… поспел к раздаче плюшек!

Артамон раскланялся перед царем, царевичем, бросил злобный взгляд на Ордина-Нащокина, и Софья окончательно уверилась — этого надо гнать от царя.

Как?

Черт его знает! Придумаем!

Не нужен ей такой враг рядом! Нельзя ли его отправить воеводой в Сибирь, в какой-нибудь Учертанароганск?

Наверное, можно. Но это ж доказательства нужны, а где их взять?

А если…

Софья поглядела на своего деда — Илью Милославского. Вот где пройда и дрянь конченая. Как известно, все мы твари божии, но одни — божии, а вторые — твари. Вот это — яркий представитель вторых.