Аз есмь Софья - Страница 69

Идея была Софьина, исполнение Алексея, применение его величества. А то ж!

Реклама — двигатель прогресса, вот. Поэтому с начала лета пошли слухи о престижности царевичевой школы. Упиралось на то, что сам царевич не брезгует, что царевны-де эту школы под своим материнским крылом держат, что Аввакум — и тот благословил, что царский духовник не против… про обиженного Полоцкого молчали, да и кого он интересовал?

Самое обидное для Симеона было, что в его Академию, если ее и создадут, придут дети и из царевичевой школы. Даже наверняка придут.

Что боярин Морозов сына отдать в школу не постеснялся… и не поскупился. И просто так туда никого не возьмут. Дети с улицы? Так это во искупление тяжких грехов, детские жизни-то спасти правильнее, чем коленки в молитве протереть. Да и опять же, отработать процесс на ком-то надо. Не на боярских же детях…

А ведь оказавшись в школе, дитятко и в ближники к царевичу попасть может… Важно ли это? Один этот фактор многое перевешивал.

А кто походатайствовать может?

А Ордин-Нащокин. Афанасий. Вот ему и пошли кланяться. Пока еще робко, неуверенно, но Софья смотрела вдаль. Эти деньги она вгрохает в своих овец и фабрику. А еще…

Сейчас землю обрабатывают из рук вон плохо, это она знает. Надо создавать МТС.

Не так, как в советские времена, когда всем все было и никому за это ничего не было, нет. Увольте нас от пьяных механизаторов и вороватых директоров. Сначала МТС будет на базе школы, чтобы можно было за ней присмотреть. Потом расширим.

Добротные плуги, лошади, телеги, бороны…

Цена за прокат?

Пока — двадцатая доля с того, что будет распахано поверх обычного. Пока…

Надо сказать, большинство проектов Софьи так и остались бы мечтами, но ей повезло. Даже дважды.

Боярыня Морозова — Феодосия — была женщиной умной, решительной и… революционеркой. Ей позарез требовалось за что-то и с чем-то бороться. В 1917-м ей цены бы не было, но и сейчас… она с успехом преодолевала обстоятельства. Больной муж, гонения на старую веру…

Мужа вылечить не получилось бы, от старости лекарства не придумали. А вот помочь сыну, в том числе распространить слухи про школы, помочь с кузнецами, каменщиками, ткачами… да если уж на то пошло — Софья вообще планировала выкупить людей из тюрем. Не тех, конечно, кто на дорогах разбойничал… а хоть бы и тех тоже! С голодухи куда не полезешь! И использовать их на стройке.

И Феодосия готова была помогать царевне. Она чувствовала себя необходимой сыну. А еще…

Была у нее такая мыслишка глубоко внутри, была…

Софья — сестрица любимая у царевича, а Иванушка к ней тоже привязался. Неужто царевич, случись так, не поспособствует счастью?

Софья эти мысли легко просчитывала, но разрушать не торопилась. Время у нее еще есть, лет до шестнадцати — точно.

Второе же везение…

Ордин-Нащокин — младший. Воин Афанасьевич, помотавшись по заграницам и наевшись презрения к «русским дикарям» полной ложкой, готов был помогать. К тому же, вина за ним была и немалая, а как ее загладить? У царя ему ничего не светило, а у царевича перспективы были достаточно радужными. А еще в Дьяково была царевна Анна Михайловна, на которую мужчина поглядывал с явным интересом. И то сказать, толстенная русая коса, большие синие глаза и статная фигура могли заставить биться быстрее не одно сердце. А себе Софья честно признавалась — окажись Анна Романова в двадцать первом веке — мужиков бы лопатой разгоняли. И дало было даже не столько во внешности, сколько в сияющей улыбке. Женщина почувствовала себя нужной и счастливой, а что еще требуется для привлекательности?

Ну и дай бог…

Софья была довольна уже тем, что все шло мирно, спокойно, определялось место каждого человека в школе, а остальное — дайте время!

Да, мы пойдем медленно, постепенно, но время же еще есть? Правда?

* * *

Васька, разинув рот, смотрел на въезжающие во двор школы кареты. Да, среди ребят ходили слухи, что будет новый набор, но что, как, кого — никто не знал. А — вот.

Никто толком ничего не знал, но на территории школы спешно строилась еще одна казарма, расширялась конюшня, спортивная площадка, благо, Софья, когда чертила проект школы, закладывала ее «на вырост».

В неведении мальчишки оставались недолго. Вечером того же дня перед ними выступил царевич Алексей. Всех построили на учебном поле для игры в мяч — и царевич вышел перед строем. В обычной простой рубашке, в холщовых портах, единственным его отличием от босоногих ребят были аккуратные сапожки. Но и у мальчишек стояли не хуже, разве что не такие расшитые да дорогие… Просто ни к чему сапоги на тренировке, босая-то нога — она цепче и ловчее.

— Товарищи мои. Да, товарищи, потому что год мы проучились вместе. — Голос мальчика был звонким, но не дрожал и не сбивался.

— Сегодня к нам начали приезжать новые ученики. Прошу вас отнестись к этому серьезно. Вы — первый набор царевичевой школы. Именно глядя на вас, они увидят, чему здесь учат, чего они могут достичь, какими стать. Прошу вас не драть перед ними нос, а помогать, чем возможно. Учить, показывать… к каждому из вас будет прикреплен один новый ученик, к некоторым — по двое — и вы будете за них отвечать. Отнеситесь к этому серьезно. И еще… не позволяйте драть перед собой нос. Вы — воины. Будущие защитники государства. В том числе — вы будете защищать и бояр, и князей. Это они вам обязаны, а не вы им, помните об этом. А еще о том, что все люди равны перед богом. И, — на губах мальчишки вдруг проскользнула лукавая усмешка, — что вы знаете и умеете больше, чем боярские и стрелецкие дети и можете это доказать. И будьте готовы доказывать. Все вы здесь ученики — и они такие же, как и вы. Не забывайте. И что можете попросить у меня суда и помощи — тоже.